Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: h
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Директор заводит в кабинет секретаршу и начинает срывать с нее платье. Та: - Иван Петрович, вы хоть дверь-то закройте! - Нельзя, Клава, нельзя! Еще подумают, что мы тут водку пьем.
- Вернитесь! - кричит полицейский мужчине, который только что вышел из ресторана и переходит улицу в неположенном месте. - Не могу. У меня больше нет денег...
Однажды Сократа спросили, какая часть тела самая нечувствительная. - Нос. Моя бабушка всю жизнь водила дедушку за нос, а он этого совершенного не чувствовал.
Директор заводит в кабинет секретаршу и начинает срывать с нее платье. Та: - Иван Петрович, вы хоть дверь-то закройте! - Нельзя, Клава, нельзя! Еще подумают, что мы тут водку пьем.
Кто постарше, должно быть, помнят рассказ об ученике, надевшем школьный угольник на голову. Мне вот тоже совершенно не понятно было - как это, надеваться надевается, а снять нельзя. Попадись подходящий угольник - непременно попробовал бы. Но у нас в школе все угольники с такой ручкой-перекладиной были, так что не довелось. Может, и к лучшему. Но лет двенадцать тому произошла история, раскрывающая проблему «входит-выходит» в совершенно неожиданном ракурсе. Собрались в славном селении Протвино, что под Серпуховом, ученые мужи на симпозиум. Что-то вроде «Актуальные проблемы физики». Или там «Проблемы актуальной физики», не помню уж. Да не суть. Прения закончились рано, а в плане вечернего досуга городок тогда был не особенно, не знаю уж как сейчас, да и на аспирантскую зарплату широко не развернешься. И вот сидят три мужика в облезлом номере гостиницы «без звезды», скучают. Скажем, для определенности, один из Курчатовского, второй из МГУ, а третий наш, долгопский. Из-за него-то все и случилось. Он, ясно, где-то водки надыбал, или с собой привез, не знаю. Выпили, серым хлебушком из буфетной занюхали, москвичи диспут промеж собой затеяли, ерепенятся, магнитный спин поделить не могут. А на физтеха расслабленность такая напала, глаза в потолок, но, однако ж, надо спорщиков разнять как-то, отвлечь, а то как бы ущерба родной науке не учинили. И вот говорит он, тихо так, но чтоб услышали: «А вот еще, коллеги, забавный медицинский факт: если человек в рот лампочку засунет, то вытащить уже не сможет». Те, ясное дело, кварки в сторону, возражают: не знаем, мол, как там с точки зрения медицины, а с точки зрения экспериментальной науки физики - лажа полная. А тому что - стол пододвинул, лампочку вывернул (один справился!), полотенчиком вафельным протер. Подождали, пока остынет. Университетский хап - и в рот, только цоколь торчит. А назад никак. Тот уж и двумя руками ухватился, и головой мотает - вытянуть не может. Курчатовец помогать сунулся - не идет, хоть ты что. Физтех в коридор выбежал, к кастелянше: где у вас тут больница дежурная, у товарища из делегации зубы прихватило. Замотали ему бошку тем же полотенцем, частника поймали, дернули. Врач дежурный поудивлялся, конечно, но виду не подает: случай в литературе описанный, мол, это так блевотный нерв клинит, требуется релаксация гладкой мышцы, и все в таком вот духе. А сам подобрался к университетскому поближе, да и хрясь его ребром ладони ниже уха. У того рот раскрылся, как дверь у электрички. Фельдшер лампочку вытянул, курчатовцу отдал, и говорит: он так с открытым ртом пока походит, а минут через сорок все в норму придет. И верно - не закрывается рот у университетского. А курчатовца заело: не могу согласиться, говорит. С точки зрения квантовой физики - все понимаю, а с точки зрения физики классической - понять не могу. Он, поди, разыграл нас. И глазом моргнуть не успели - лампочку о штанину вытер - и чавк! А назад - хрен! Делать нечего, знаками показывает: медбратушка, выручай, только не бей очень сильно-то. Тому что - хрясь, лампочку вон, физтеховцу отдал, спокойной ночи, пора по домам. Водила удивился, конечно: вроде больной один был, а вышло два увечных, с хлебальниками на растопашку. Ну, физтех простыми словами разъяснил топологическую проблему, лампочку показал. Тот не поверил, конечно, но спорить не стал - по работе и не такого навидался. Погрузились, едут. Тут слышит водила - мычание какое-то с заднего сидения. Оглянулся - точно: у физтеха лампочка во рту, а носом он знаки подает: везит-ко ты нас к едреной фене в зад. И чего ему не сиделось - непонятно. Говорил потом, что вроде лампочка небольшая такая на вид была. Может, боялся, что друзья побьют, как одни останутся. Фельдшер злой уже, только спать пристроился, матерится: что ж ты, Брут, оптическую ось тебе в рот, научному опыту товарищей не доверяешь? Дал нашему в ухо, лампочку в карман халата, скатертью дорога, посидите в темноте… Едут назад. На посту гаишник, у него работа такая, интересуется: кому в такую познь кататься вздумалось? В салон заглядывает - картина маслом: на заднем сидении трое, одеты вроде прилично, а морды перекошенные, пасти разинуты, слюна каплет. Водилу спрашивает: что, земляк, дебилов везешь? Тот, как может, объясняет - никак нет, с высшим образованием люди, научные кандидаты, тот, что в центре - так и вовсе за профессора. А хари у них от лампочек скособочило. Гаишник сомневается, конечно. Говорит: пять минут обождите, я с начальством свяжусь. В будку свою забегает. Свет в будке гаснет. Не знаю, с кем он там совещался, но вышел уже с лампочкой во рту, на переднее сидение сел и палочкой своей направление указал. Подъехали к больнице, позвонили. Ну, думают, сейчас нас доктор этот вообще порвет. И точно - врач открывает, от злобы что твой красный крест стал, руки трясутся. И пасть разинута. Все.
Кто постарше, должно быть, помнят рассказ об ученике, надевшем школьный угольник на голову. Мне вот тоже совершенно не понятно было – как это, надеваться надевается, а снять нельзя. Попадись подходящий угольник – непременно попробовал бы. Но у нас в школе все угольники с такой ручкой-перекладиной были, так что не довелось. Может, и к лучшему. Но лет двенадцать тому произошла история, раскрывающая проблему «входит-выходит» в совершенно неожиданном ракурсе. Собрались в славном селении Протвино, что под Серпуховом, ученые мужи на симпозиум. Что-то вроде «Актуальные проблемы физики». Или там «Проблемы актуальной физики», не помню уж. Да не суть. Прения закончились рано, а в плане вечернего досуга городок тогда был не особенно, не знаю уж как сейчас, да и на аспирантскую зарплату широко не развернешься. И вот сидят три мужика в облезлом номере гостиницы «без звезды», скучают. Скажем, для определенности, один из Курчатовского, второй из МГУ, а третий наш, долгопский. Из-за него-то все и случилось. Он, ясно, где-то водки надыбал, или с собой привез, не знаю. Выпили, серым хлебушком из буфетной занюхали, москвичи диспут промеж собой затеяли, ерепенятся, магнитный спин поделить не могут. А на физтеха расслабленность такая напала, глаза в потолок, но, однако ж, надо спорщиков разнять как-то, отвлечь, а то как бы ущерба родной науке не учинили. И вот говорит он, тихо так, но чтоб услышали: «А вот еще, коллеги, забавный медицинский факт: если человек в рот лампочку засунет, то вытащить уже не сможет». Те, ясное дело, кварки в сторону, возражают: не знаем, мол, как там с точки зрения медицины, а с точки зрения экспериментальной науки физики – лажа полная. А тому что – стол пододвинул, лампочку вывернул (один справился!), полотенчиком вафельным протер. Подождали, пока остынет. Университетский хап – и в рот, только цоколь торчит. А назад никак. Тот уж и двумя руками ухватился, и головой мотает – вытянуть не может. Курчатовец помогать сунулся – не идет, хоть ты что. Физтех в коридор выбежал, к кастелянше: где у вас тут больница дежурная, у товарища из делегации зубы прихватило. Замотали ему бошку тем же полотенцем, частника поймали, дернули. Врач дежурный поудивлялся, конечно, но виду не подает: случай в литературе описанный, мол, это так блевотный нерв клинит, требуется релаксация гладкой мышцы, и все в таком вот духе. А сам подобрался к университетскому поближе, да и хрясь его ребром ладони ниже уха. У того рот раскрылся, как дверь у электрички. Фельдшер лампочку вытянул, курчатовцу отдал, и говорит: он так с открытым ртом пока походит, а минут через сорок все в норму придет. И верно – не закрывается рот у университетского. А курчатовца заело: не могу согласиться, говорит. С точки зрения квантовой физики – все понимаю, а с точки зрения физики классической – понять не могу. Он, поди, разыграл нас. И глазом моргнуть не успели – лампочку о штанину вытер – и чавк! А назад – хрен! Делать нечего, знаками показывает: медбратушка, выручай, только не бей очень сильно-то. Тому что – хрясь, лампочку вон, физтеховцу отдал, спокойной ночи, пора по домам. Водила удивился, конечно: вроде больной один был, а вышло два увечных, с хлебальниками на растопашку. Ну, физтех простыми словами разъяснил топологическую проблему, лампочку показал. Тот не поверил, конечно, но спорить не стал – по работе и не такого навидался. Погрузились, едут. Тут слышит водила – мычание какое-то с заднего сидения. Оглянулся – точно: у физтеха лампочка во рту, а носом он знаки подает: везит-ко ты нас к едреной фене в зад. И чего ему не сиделось – непонятно. Говорил потом, что вроде лампочка небольшая такая на вид была. Может, боялся, что друзья побьют, как одни останутся. Фельдшер злой уже, только спать пристроился, матерится: что ж ты, Брут, оптическую ось тебе в рот, научному опыту товарищей не доверяешь? Дал нашему в ухо, лампочку в карман халата, скатертью дорога, посидите в темноте… Едут назад. На посту гаишник, у него работа такая, интересуется: кому в такую познь кататься вздумалось? В салон заглядывает – картина маслом: на заднем сидении трое, одеты вроде прилично, а морды перекошенные, пасти разинуты, слюна каплет. Водилу спрашивает: что, земляк, дебилов везешь? Тот, как может, объясняет – никак нет, с высшим образованием люди, научные кандидаты, тот, что в центре – так и вовсе за профессора. А хари у них от лампочек скособочило. Гаишник сомневается, конечно. Говорит: пять минут обождите, я с начальством свяжусь. В будку свою забегает. Свет в будке гаснет. Не знаю, с кем он там совещался, но вышел уже с лампочкой во рту, на переднее сидение сел и палочкой своей направление указал. Подъехали к больнице, позвонили. Ну, думают, сейчас нас доктор этот вообще порвет. И точно – врач открывает, от злобы что твой красный крест стал, руки трясутся. И пасть разинута. Все.